ДВОЕ НА ТЕЛЕГЕ
Дождь, дождь, дождь... Мелкий, назойливый, с легким шумом сеял день и ночь. Избы,
дома, деревья - все намокло. Сквозь ровный шорох дождя слышалось только, как
всплескивала, журчала и булькала вода. Порой проглядывало солнышко, освещало
падающую сетку дождя и опять закутывалось в лохматые тучи.
...По грязной издавленной дороге двигалась одинокая повозка. Рослая гнедая
лошадь устала, глубоко проваливала боками, но время от времени еще трусила
рысью. Двое на телеге вымокли до основания и сидели, понурив головы.
Старик-возница часто вытирал рукавом фуфайки волосатое лицо и сердито ворчал:
- Погодка, черт тебя надавал... Добрый хозяин собаку из дома не выпустит...
За его спиной, укрывшись легким плащом, тряслась на охапке мокрой травы
маленькая девушка с большими серыми глазами. Охватив руками колени, она
безразлично смотрела на далекие скирды соломы.
Рано утром эта "сорока", как про себя назвал ее сердитый возница,
шумно влетела к нему в избу и подала записку: "Семен Захарович, отвези,
пожалуйста, нашего фельдшера в Березовку. Это до крайности необходимо. А машина у
нас на ремонте. Квасов". Захарыч прочитал записку, вышел на крыльцо, постоял
под дождиком и, войдя в избу, бросил старухе:
- Собери.
Ехать не хотелось, и, наверно, поэтому бойкая девушка не понравилась Захарычу - он с
ердито не замечал ее. Кроме того, злила хитрость председателя с этим его
"пожалуйста". Не будь записки и не будь там этого слова, он ни за что
не поехал бы в такую непогодь.
Захарыч долго возился, запрягая Гнедуху, толкал ее кулаком и, думая о записке, громко
ворчал:
- Становись, пожалуйста, в оглобли, дура окаянная! Когда выехали со двора,
девушка пробовала заговорить с возницей: спрашивала, не болит ли чего-нибудь у него,
много ли снега бывает тут зимой... Захарыч отвечал неохотно. Разговор
явно не клеился, и девушка, отвернувшись от него, начала негромко петь, но
скоро замолчала и задумалась.
Захарыч, суетливо подергивая вожжи, тихо ругался про себя. Он всю жизнь кого-нибудь
ругал. Теперь доставалось председателю и этой "сороке", которой приспичило
именно теперь ехать в Березовку.
- Ххе-е... жизнь... Когда уж только смерть придет. но-о, журавь!
Они с трудом выехали на гору. Дождь припустил еще сильнее. Телега качалась,
скользила, точно плыла по черной жирной реке.
- Ну и погодушка, чтоб тебя черти... - ругался Захарыч и уныло тянул:
- Но-о-о, уснула-а-а...
Казалось, этому пути, дождю и ворчанию старика не будет конца. Но вдруг Захарыч
беспокойно заерзал и, полуобернувшись к спутнице, весело прокричал:
- Что, хирургия, небось замерзла?
- Да, холодно, - призналась она.
- То-то. Сейчас бы чайку горячего, как думаешь?
- А что, скоро Березовка?
- Скоро Медоухино, - лукаво ответил старик и, почему-то рассмеявшись, погнал лошадь:
- Но-о, ядрена Матрена!
Телега свернула с дороги и покатилась под гору, прямо по целине, тарахтя и
подпрыгивая. Захарыч молодецки покрикивал, лихо крутил вожжами. Скоро в логу,
среди стройных березок, показалась одинокая старая избушка. Над избушкой
струился синий дымок, растягиваясь по березняку слоистым голубым туманом. В
маленьком окошке светился огонек. Все это очень походило на сказку. Откуда-то
выкатились два огромных пса, кинулись под ноги лошади. Захарыч соскочил с
телеги, отогнал бичом собак и повел лошадь во двор.
Девушка с любопытством осматривалась и, когда заметила в сторонке между деревьями ряды
ульев, догадалась, что это пасека.
- Бежи отогревайся! - крикнул Захарыч и стал распрягать лошадь.
Прыгнув с телеги, девушка тотчас присела от резкой боли в ногах.
- Что? Отсидела?.. Пройдись маленько, они отойдут, - посоветовал Захарыч.
Он бросил Гнедухе охапку травы и первый потрусил в избушку, отряхивая на ходу
мокрую шапку.
В избушке пахло медом. Перед камельком стоял на коленях белоголовый старик в
черной сатиновой рубахе и подбрасывал дрова. В камельке весело гудело и
потрескивало. На полу затейливо трепетали пятна света. В переднем углу мигала
семилинейная лампа. В избушке было так тепло и уютно, что девушке даже
подумалось: не задремала ли она, сидя в телеге, не снится ли ей все это? Хозяин
поднялся навстречу нежданным гостям - он оказался очень высоким и слегка
сутулился, - отряхнул колени и, прищурив глаза, сказал глуховато:
-Доброго здоровья, люди добрые.
- Там добрые или нет - не знаю, - ответил Захарыч, пожимая руку старому знакомому, -
а вот промокли мы изрядно.
Хозяин помог девушке раздеться, подбросил еще в камелек. Он двигался по избушке не
торопясь, делал все спокойно и уверенно.
Захарыч, устроившись у камелька, блаженно кряхтел и приговаривал:
- Ну и благодать же у тебя, Семен. Прямо рай. И чего я пасечником не сделался - ума не
приложу.
- По какому же делу едете? - спросил хозяин, поглядывая на девушку.
- А вон с доктором в Березовку едем, - объяснил Захарыч. - Ну, помочил он нас...
Хоть выжимай, язви его совсем...
-
Доктор, значит, будете? - спросил пасечник.
—
Фельдшер, - поправила девушка.
|
|
